Лет десять назад он считался одним из самых удачливых шахматистов своего поколения – Борис Гельфанд регулярно побеждал в межзональных турнирах и выходил в претендентские циклы. Нынче в Ханты-Мансийске он оказался чуть ли не единственным игроком старшего поколения (а как же иначе?), который попытался остановить наступление 20-летних гроссмейстеров, оккупировавших верхние ступени пьедестала почета Кубка мира.

– Какие планы вы строили до начала турнира, на что рассчитывали?

БГ: Перед стартом думал, что здесь будет порядка 5-10 фаворитов – и я один из них. Но при этой системе никогда нельзя быть уверенным до конца. Задача-минимум у меня стояла так: войти в первую десятку, стать претендентом. Но, конечно, были и честолюбивые планы. К сожалению, в первых кругах я сыграл несколько тай-брейков, накопилась определенная усталость – в итоге в решающем матче с Грищуком не хватило сил.

– По некоторым матчам сложилось впечатление, что вы не в форме…

БГ: Почему не в форме? Где-то не реализовал себя – может, к климату долго привыкал. Это не вопрос формы, скорее – соперников. Они были не выдающимися, но сильными.

– К вопросу о климате: вы здесь первый раз, как вам играется, как город?

БГ: Я впервые здесь, условия прекрасные! Могу сказать только хорошее… Жаль, у меня не было достаточно времени познакомиться с городом. Надеюсь, в выходной день прогуляюсь по Ханты - Мансийску. Приятно, что именно здесь проводится турнир такого высокого уровня.
Знаю, что в Пойковском проводится сильный турнир; будем надеяться, что он будет жить и дальше. Здесь очень приветливые люди, приятно для них играть…

– Не прокомментируете ключевые моменты вашего выступления на Кубке?

БГ: В первом раунде я легко выиграл у Кобезе из ЮАР. Второй – с молодым аргентинцем Фельгаером - получился напряженным. Наиболее интересной стала 2-я партия, где на доске был полный хаос, моя позиция была близка к выигранной, но… Тут такой редкий парадокс: любой зритель, который включил бы компьютер во время партии, легко бы указал путь к выигрышу за белых, но, сидя за доской, сделать это оказалось не так просто.
Следующий матч был с грузинским шахматистом Панцулая, который за последний год прибавил 120 очков рейтинга (на мой взгляд, его рейтинг еще занижен). Мне удалось победить только во втором тай-брейке. А потом был матч с Грищуком… Первую партию он провел явно ниже своих возможностей, наделал кучу ошибок – и я легко выиграл. После этого наступил мой черед ошибаться, и я сумел проиграть следующие три партии…
В поединках за 5–8-е места мотивация, конечно, не такая сильная – ты за чемпионский титул уже не борешься. Но все равно удалось собраться и провести достойно оставшиеся партии.

– Чья игра из участников Кубка мира понравилась вам больше всего?

БГ: На мой взгляд, лучше всех выглядит Аронян. Он блестяще играет с самого начала и его выход в финал вполне заслужен. Грищук с Пономаревым играли тут хорошо…

– Вы сознаете, что вам в нокаут-турнирах всегда чуть-чуть чего-то не хватает?

БГ: Это ''чуть-чуть'' именуется словом ''везение''. Но когда реальных претендентов на победу десять, то повести может только одному.

– А удача все время где-то рядом…

БГ: Да, но ее расположение можно завоевать. Буду бороться дальше с удвоенной энергией, пока молодежь совсем не сметет нас с шахматной доски.

– Что, кстати, вы думаете по поводу нынешних участников финала. Нет ли у вас ощущения, что молодежь постепенно оттесняет игроков, которым за 30?

БГ: У меня нет такого ощущения. Конечно, первая четверка Кубка мира – поколение 83-84-го года – все очень сильные ребята, сложившиеся выдающиеся шахматисты. Но… за прошлый год я сыграл со всеми и не проиграл ни разу! Вот и матч с Грищуком игрался на равных, я вполне мог победить. В этом году из них, может, Аронян играет более успешно.
Если взять игроков моего поколения, то продолжает прекрасно играть Иванчук: тут у него не сложилось, но в первое полугодие играл блестяще. Мне кажется, нас рано списывать.

– Странно, что у вас такое сильное поколение, но никто из вас не стал чемпионом.

БГ: В этом виноват, прежде всего, Каспаров – это был суперигрок, его никто не мог победить! Вторые-третьи места занимали Ананд, Иванчук… Наверное, они были выше чем я. Но и на мою долю выпало немало громких турнирных побед, я участвовал во всех розыгрышах первенства мира, не раз становился претендентом – играл в четверть- и полуфиналах. Мне не на что жаловаться. Просто Каспаров не оставил нам шансов взойти на самую вершину.
Мне кажется, что наше поколение – одно из сильнейших в истории шахмат. Все идет циклами: наше поколение было сильным, потом те, кто младше на 7-8 лет… Следующее – спустя семь лет! Но это и логично: когда с детства играешь с сильными, прогрессируешь быстрее.

– Как вы отнеслись к решению Каспарова уйти из шахмат?

БГ: Думаю, с его уходом шахматы много потеряли. Мне обидно как любителю шахмат – такие яркие партии, которые играл Каспаров, мало кто сможет сыграть. В середине 90-х он играл, конечно, сильнее, чем сейчас. Но все равно практическая сила оставалась выдающаяся. Я рад, что мне довелось много сыграть с таким игроком, к сожалению, я не выиграл не разу, хотя пару раз был в одном ходе от победы. Это его выбор, надо уважать его.

– Можете вспомнить, почему вы вообще начали заниматься шахматами?

БГ: В этом тоже в какой-то степени ''виноват'' Каспаров. Большим толчком для моего развития как шахматиста, был чемпионат Советского Союза в 1979 года в Минске. Я ходил на все туры – мне было тогда 11 лет. Конечно, если дети видят сильных гроссмейстеров вблизи, наблюдают за ними, это становится несравненным толчком для будущего развития.

– У вас не сложилось ощущения, что в последние годы вы оказались далеко от центра шахматной жизни: вас редко приглашают в сильные турниры…

БГ: Никакой обиды у меня нет, потому что сейчас в мире появилось много сильных шахматистов. Чтобы тебя постоянно приглашали в Линарес или в Вейк-ан-Зее, нужно постоянно быть в первой пятерке. Даже место в десятке не гарантирует приглашения. Турниров не так много, сильных игроков больше. В январе меня пригласили в Вейк-ан-Зее. Я очень хочу хорошо сыграть там. В промежутке между этими турнирами буду отдыхать, готовиться.

– Вы – лидер сборной Израиля. Вас не удивляет, что, располагая таким подбором игроков, вы до сих пор ничего не выиграли, а дома и вовсе провалились?

БГ: Я не согласен с этим мнением. Да, мы неудачно выступили на последнем командном чемпионате мира, главным образом потому, что было очень много отвлекающих факторов и мы не смогли полностью собраться. Но, например, в августе на чемпионате Европы мы заняли второе место и были близки к первому. Что бы ни говорили, команда у нас не такая уж выдающаяся, да и не такая молодая, как Украина или Азербайджан. Если посмотреть по доскам, то мы не превосходим ту же Францию или Голландию, но результаты весьма достойные. За последние три года дважды мы брали медали из четырех турниров…

– Могли бы рассказать о своем тренере?

БГ: С удовольствием представлю вам Александра Хузмана. Мы работаем с ним уже лет 15. Он помогает мне на всех крупнейших турнирах, я ему очень благодарен. Должен заметить, что он силен и как практик: в его активе победы над Каспаровым, Халифманом, Свидлером, Адамсом… Он обыгрывал практически всех сильнейших шахматистов мира!

– Сколько времени работаете с Хузманом, столько же всегда носите на партии заветную бутылочку. Что такое особенное вы пьете во время партии?

БГ: Тут нет никакого секрета – это обыкновенная вода с витаминами, которая продается в любом магазине.

– И как, помогает?

БГ: Я не знаю: помогает или нет. Во время игры надо что-то пить, это мне не вредит.

– В последнее время постоянно идут разговоры о применение допинга игроками…

БГ: Я считаю: все, что можно купить официально в магазине или в аптеке, не является допингом. В шахматах вообще малопонятно как допинг ''работает''. Партия длится несколько часов, но бывает важное решение нужно принять на втором часу игры, а бывает – и на четвертом. Кто угадает, когда нужно принять ''чудодейственное средство''. Если говорить о допинге в шахматах, то гораздо серьезнее стоит вопрос борьбы с компьютерными подсказками. Сейчас этот скорее вопрос внутренней честности – хотя мы и проходим через металлоискатель, – если кто-то захочет воспользоваться помощью машины, он это сделает…