Этот нокаут-турнир оказался невероятно успешным для российских участников – сразу шестеро из них попали в число 16 сильнейших, но… затем их ряды начали стремительно таять. До четвертьфинала добралось лишь трое, а до полуфинала – лишь один, Александр Грищук. Несмотря на свою молодость, 22-летний москвич покорил уже немало вершин, но стать первым – в чемпионате или на Кубке мира – ему пока не удается. Впрочем, сам Грищук смотрит на эту ситуацию философски: все, что должно произойти в его жизни, обязательно случится. Надо только работать и очень этого захотеть...

– Расскажите о матче с Гельфандом. Это был ваш самый сложный поединок здесь?

АГ: Наверное. Во всяком случае, единственный раз за весь турнир мне пришлось отыгрываться. Я совершенно бездарно играл первую партию: у меня была отличная позиция, но я недооценил идеи соперника, сделал ход, после чего просто не понимал, что мне делать – надо было как-то перестраиваться, но с 20 остававшимися минутами это довольно сложно. В итоге сделал, наверное, шесть ошибок подряд – и проиграл. После этого нужно было как-то отыграться – дебют второй партии в этом плане был абсолютно ужасным: по большому счету у меня не было никаких шансов. Однако Боря решил форсировать события, а не про-сто играть отличную безопасную позицию, в которой мне сложно что-то придумать. В ре-зультате получился эндшпиль с лишней пешкой и отличными шансами, которые мне удалось использовать.
Тай-брейк получился довольно сумбурным: в первой партии преимущество несколько раз переходило из рук в руки, но получилась ничья; а во второй я абсолютно забыл дебют, не знал, что делать и решил предложить ничью. Боря согласился. В промежутке между быстрыми партиями и блицем вспомнил, как надо играть, получил лучшую позицию и уверенно выиграл. В последнем блице Боря давил, но это не выходило за рамки обычного давления – в итоге у него почти не осталось шансов, он пожертвовал пешку, но тут же зевнул фигуру и сдался.

– А как складывались ваши предыдущие матчи?

АГ: В первом круге Ниделмана из Аргентины, ставшего известным после нашумевшего скандала на континентальном американском чемпионате (желающие могут посмотреть информацию в интернете) я обыграл очень легко. Истратеску – неплохого шахматиста, главная сила которого, однако, заключается в умении обыгрывать более слабых соперников, мне тоже удалось победить в обеих партиях. А вот матч с Шульманом, который до этого обыграл Звягинцева и Халифмана, складывался гораздо тяжелее. У нас было две ничьи, а на тай-брейк у Юры уже не хватило сил. Следующим был Камский – шахматист экстра класса, но, конечно, десять лет перерыва сильно сказались на его игре, хотя упорство осталось с ним. Перед второй партией с Гатой (после выигрыша белыми в первой) я посмотрел его партии 90-х годов, и мне даже стало немножко не по себе: каким он был суперигроком!

– Сильно ли устали за последние пять раундов на Кубке мира?

АГ: После тай-брейка с Гельфандом очень устал, поэтому очень не хотелось, чтобы повторилась история из Триполи. Там я в отличной позиции жутким зевком проиграл Касымжанову первую партию, потом сумел отыграться, и у меня было чувство, что матч закончен. Но… через полтора часа уже был тай-брейк – и я бездарно провел обе быстрые партии и вылетел из турнира. Сейчас, к счастью, было время, чтобы восстановиться, собраться с силами.

– Вы следили за игрой Пономарева?

АГ: Я следил за игрой всех!

– Что вы можете сказать о его игре?

АГ: Руслан выглядит очень убедительно. У него был сильный спад после победы на чемпионате мира в Москве. Сейчас он, похоже, его преодолевает или уже преодолел.

– Как вы считаете, он вышел на свой прежний уровень?

АГ: Трудно сказать, например в Беэр-Шеве он здорово сыграл. В Ханты-Мансийске Пономарев пока выиграл пять матчей, в этих матчах – да, он вышел на свой прежний уровень.

– Александр, в первый ли раз вы в Ханты-Мансийске, как здесь играется, как условия?

АГ: В Сибири я уже в пятый раз: дважды играл в Пойковском и по разу в Томске и Красноярске. Мне вообще очень нравится Сибирь, но Ханты-Мансийске мне нравится больше из всех тех мест, где я бывал ранее. Наверное, поэтому и играется комфортно...

– Как вы прокомментируете факт, что в полуфинал вышли 20-летние ребята, которые на протяжении последних десяти лет боролись друг с другом в юношах?

АГ: Да уж, в четвертьфинале получилась своеобразная битва поколений: я, Аронян, Пономарев и Бакро (мы все 82–83 годов рождения) играли с Рублевским, Бареевым, Гельфандом и Гуревичем, чей возраст был от 31 до 46 лет. Во второй день нам удалось выиграть со счетом 4:0! Конечно, мы все знакомы с самого детства, не раз сражались друг с другом на детских чемпионатах, причем нельзя сказать, что кто-то был явным лидером...

– Но почему все-таки так получилось? Наступает «поколение next»?

АГ: Я бы хотел обратить внимание на тот факт, что в полуфинал вышли 2-й, 3-й, 4-й номер рейтинга и Пономарев, прошедший в полуфинал на «сетке» Иванчука.

– Охарактеризуйте, пожалуйста, каждого из полуфиналистов…

АГ: Во-первых, все очень сильные. Мы с детства росли, и так получилось: то один лидировал, потом другой, третий. Изначально Бакро выделялся. Потом в 2000-м в Нью-Дели я вышел в полуфинал чемпионата мира. А через год в Москве Пономарев вообще стал чемпионом мира – пока он единственных из всех нас, кому довелось примерить корону. Ну а в последнее время, наверное, Аронян показывает наиболее яркую игру и блестящие результаты. Можно сказать, что теперь он в какой-то степени лидер поколения.

– Прокомментируйте ваше заявление относительного своего участия в суперфинале чемпионата России. Вас не устраивает сумма первого приза или общий призовой фонд?

АГ: Я сказал, что думал – это напечатано в газете. Как я понимаю, общий призовой фонд остав-лен тот же, но организаторы хотят уменьшить первый приз. А я просто знаю себя: если не хочу играть, то я играю плохо, это становится мучением и для меня и для зрителей. Думаю, если федерация не изменит своего отношения, играть я не буду, а за неделю до старта вполне можно найти сколько угодно желающих заменить меня, я никого не ставлю в неудобное положение. Когда я давал интервью, не хотел, чтобы это получилось как с Крамником и Карповым в прошлом году, когда в самый последний момент изменился состав турнира.

– Александр, а после Дели у вас были столь же громкие успехи?

АГ: В принципе за всю жизнь у меня наберется не так много громких побед. Я выиграл бесчисленное множество командных титулов – помню, в какой-то год я стал шестикратным чемпионом в командах всего на свете: Франции, Германии, Европейского Кубка и т.д. Личных титулов у меня мало.

– Не обидно, что вы – шахматист достаточно молодой, с высоким рейтингом, но на протяжении долгого времени не имеющего возможности играть в супертурнирах?

АГ: Я вообще так не считаю, приглашений у меня вполне достаточно, не жалуюсь. Организаторы проводят турниры и сами решают, кого им пригласить, здесь нельзя предъявлять какие-то претензии. Я не из числа тех, кого никуда не приглашают, глупо говорить на эту тему. Другое дело, если бы меня не позвали в Ханты-Мансийск, это было бы безобразием.

– Ваши дальнейшие спортивные планы после Кубка мира?

АГ: Не знаю, что решится насчет суперфинала России. Потом будет Олимпиада в Турине, если меня, конечно, возьмут в команду...